четверг, 27 сентября 2012 г.

Алтай

           Есть у меня одна концепция, чисто философского толка. О том, чтобы владеть, но не обладать. Созерцать, восхищаться красотой-но не пытаться сделать это своим, присвоить к нему ярлык "моя собственность", уничтожить или превратить в простую вещь. Вот например цветок. Цветёт он себе, и радует глаз всякого кто его увидит. Моя сущность как коллекционера и естествоиспытателя-этот цветок выкопать, засушить и засунуть в гербарий. Только вот засушенный, он не будет и в сотую долю также прекрасен, как в живом виде. Его лепестки выцветут, листья пожелтеют, и сам он будет каким-то плоским. И совсем не сможет радовать глаз того, кто его после этого уже не увидит.
        А как унести с собой красоту гор, снежных вершин, бирюзовых озёр? В рюкзак они не влезут, да и весить будут наверное совсем-совсем...много. Можно конечно их сфотографировать, только вот беда-смотришь ты на эти плоские фотографии, и думаешь-ну да, прикольно. А того чувства "вау!", когда видишь это вживую, когда оборачиваешься-и совершенно неожиданно видишь покрытый снегом хребет, никак не появляется. И поляны, бесконечные поляны брусники-никак не влезают в кадр. И яркие краски-зелёные, жёлтые, красные, ослепительно белые-блекнут на экране монитора. Поэтому..просто посмотрите фото, и собирайте свой собственный поход. К снежным вершинам и бирюзовым озёрам!



Курайский хребет с перевала Оройский. Недавно выпал снег. 

Раскидистый кедр.

Дорога на перевал. 

Каменный бастион надёжно охраняет подступы к перевалу. 


Первые по-настоящему снежные вершины Северо-Чуйского хребта.

Нижняя Шавла. 

Легендарное Шавлинское озеро в ясную погоду. Редко оно может побаловать таким видом....

Перед ледником. Уже наступает осень....

Край ледника. Это не Антарктида, это-Алтай!

Верхне-Шавлинское озеро.


Курайский хребет. Снег растаял. 

Последние лучи солнца падают на плато..

От ярких красок осени рябит в глазах. 

Осень и дожди наступают сзади. Мы возвращаемся в Чибит.


Самый мирный алтаец :)

Острова в океане облаков.
 

   

четверг, 20 сентября 2012 г.

Одинокий человек с рюкзаком. Барнаул.

     Стоит на великой русской реке Оби город, и зовётся он Барнаул.  Построен он когда-то, в эпоху Демидова. как город рудознатцев, мастеровых, и литейных заводов. Даже на гербе сего города изображена печь доменная, и чёрные горы вокруг неё-в те времена ещё не развелись всякие экологи и мужи учёные, и приходилось крепостным крестьянам в копоти и дыму, задыхаясь, кидать в ненасытное чрево печей этих уголь и руду. С тех времён в городе остались парочка зданий, да монумент на площади имени Демидова-та самая домна. От копоти её правда очистили.







    Есть у Барнаула душа, определённо-есть. В его старых зданиях, иногда деревянных, иногда каменных, в его памятниках и фонтанах. И никого они там не забыли-ни репрессированных, ни мужей учёных, ни поэтов.





     Но не думайте, что город сей-мирный и беззащитный. Покой его жителей бдительно охраняют пушки, БТР, а на главной площади во всякого приезжающего в город по железной дороге недоброго оккупанта целиться настоящий танк. Ржавый правда немного, и постамент обваливается, но всё же-танк.


   
  В городе удалося отыскать мне целых два театра, и храм один старинный.




      А в сем здании заседают важные мужья города, и решают его дела. Администрацией зовутся.


      Читал я, что открылся в городе ещё один город-Город Мастеров. И будут учить там детишек  всяким ремеслам полезным, лошадь там подковать, или корзинку сплести, и много чего ещё. и будут лошади все подкованы, и железных коней, думаю, тоже подкуют-по четыре подковы на каждую силу лошадиную. А располагаться сей город будет в этом милом здании.



    С грустью покидал я Барнаул, который за два дня моего пребывания стал почти родным, и музеи которого я изучил хорошенько. Но чего-то не хватало в этом городе, и я думал-а чего же именно? И вспомнилось мне, что за все эти два дня, не видел я ни одной девушки, чьё лицо, улыбка и лёгкая походка могли бы зарядить меня хорошим таким зарядом позитива и отвлечь мысли мои от созерцания красот зодчества. Нет у Барнаула красивого женского лица, и всё тут!

   А вот это скамеечка, да не простая (хоть и не с  золота сделана)-обещает желание исполнить. То ли денег я дал мало, то ли скамеечка сломалась-не исполнилось моё желание.


  Ежели, посещая сей город, захотите поделиться впечатлениями-смело заходите в библиотеку. Адрес где я был я не помню уже (помню там рядом почта была, и было это где-то в центре). Там за скромные тридцать рублей, вам предоставят компьютер и свободный интернет на час. Интернет весьма неплох, да и компьютер показался мне вполне приличным.

понедельник, 17 сентября 2012 г.

Одинокий человек с рюкзаком.

       Москва...как сложно любить этот город! Странный, огромный, богатый и бедный, иногда ослепляющий блеском своих небоскрёбов и вечерних огней, а иногда-вонью и мусором засранных улиц. Долго, очень долго я не мог понять, что же стало с душой этого города? Что стало с ней, израненной, растерзанной-жива ли она или уже умерла?
       Много раз я прикасался к огромному, шумному сердцу этого города, что бьётся у него глубок в груди-его линиям метро, как кровеносными артериями доставляющих людей туда, куда им надо. Я чувствовал его силу, но не понимал её.
       И наконец я понял, что это за сердце-раненное, старое, больное, покрытое пробками и заторами, холестериновыми бляшками и узкими протоками. Я почувствовал, как пригородные поезда везут, постоянно везут людей на вокзалы-а дальше огромная людская река вливается прямо в сердце этого города и растекается по его кровеносным сосудам. И я почувствовал, как бьётся это сердце-словно старый ишак, верный старый ишак, который уже не может везти телегу, который задыхается от боли и усталости-но продолжает тащить, из последних сил, превозмогая невыносимую боль. Я почувствовал этих людей-ещё сонных, но ещё не слепых и глухих, ещё не успевших одеть маски равнодушия и пустоты.
      И знаете, это осознание, это чувство, мне показалось приятным. Я видел много странных и непонятных городов на своём пути-о некоторых я напишу позднее, по своим дневникам. Сегодня мне хотелось рассказать о Москве. Пока воспоминания и чувства ещё свежи и ярки.


воскресенье, 9 сентября 2012 г.

Пролог

          Я давно думал начать писать эту книгу, у меня даже где-то лежит её предыдущий вариант в одну или две незавершённые главы. Но теперь я знаю уже точное количество глав, её сюжет и её концовку. Эта книга автобиографична, это сценарий моей жизни. Я решил написать её сам, чтобы оставить меньше поводов для разных трактовок и споров, как книга Кракауэра.
          При написании книги я использовал принцип скорее географический, чем исторический-в каждой главе я старался собрать свои воспоминания по экспедициям и походам в тот или иной уголок мира. Путешествия эти часто бывали довольно короткими, поэтому разбрасывать их по всей книге, стараясь восстановить точную хронологию событий, было бы на мой взгляд не очень уместно.
           У меня нет цели изменить мир, сделать его лучше, научить людей чему-то новому. Слишком много было учителей и проповедников до меня и будет после.  Скорее, я просто не смог жить в этом мире лжи, предательства, денег, личного успеха. В мире фальши, потребления и коммерции. Я отправился искать свой собственный мир, чистый и совершенный.
           Люди таковы, какие они есть. Мы редко видим их настоящими, даже можно сказать-не видим их никогда, ибо они носят маски-равнодушия, приличия, деликатности. Я не хочу жить в этом мире масок, где всё пропахло ложью и фальшью.
          Я люблю горы. Суровые, непреклонные, они стоят веками, неумолимые и суровые, вечные. В их величественном спокойствии и суровости скрыто много мудрости-мудрости, которую никогда не увидеть  обычному равнинному человеку или простому туристу, что приехал посмотреть на снег, который лежал на вершинах ещё тогда, когда первый человек делал свои робкие шаги по Земле.
          Я не боюсь умереть. Я знаю, что рано или поздно смерть придёт за мной. Не страшно умереть молодым, страшно умереть так, будто ты и не жил никогда. Я знаю, что эта книга закончиться именно так-трудно придумать более красивый и славный конец её. Я знаю, что не мне предстоит поставить точку в этом повествовании-но кто то другой разберёт каракули в моем дневнике и напечатает их на экране монитора.